Дефекты ответственности

07 Февраля 2018 13:44

В марте будет три года, как Градовы (имена и фамилии всех персонажей изменены) похоронили своего сыночка, а боль все не утихает, по-прежнему терзает сердца матери и отца. Они представляют, как их Сёмочка сделал бы первые шаги, как построил бы из кубиков башню, как обрадовался бы подарку под ёлочкой… Он растет в их воображении, и от этого им не избавиться уже никогда.

Сын был желанный, любимый, а вот жизнь его оказалась короткой – всего месяц.

Казалось бы, не самая сложная операция…

Катерина была уже мамой с опытом: Семка – третий сын. Из роддома выписали без задержек: вполне здоров. Все положенные прививки сделаны. Хлопот новорожденный не доставлял – ел хорошо, не капризничал. Участковый педиатр раз в неделю посещала семью, осматривала ребенка. Ни доктор, ни родители никаких отклонений не замечали.

Буквально на следующий день после очередного визита детского врача, 16 апреля 2015 года, мама, меняя в обед подгузник, обнаружила на попе малыша какую-то шишечку – еще утром ее не было. Ничего подобного прежде у своих старших детей Катерина не видела. Встревожившись, она тут же позвонила педиатру: не геморрой ли, такое может быть у грудничка?

Доктор была на вызове, приехать срочно к Градовым не могла, но проконсультировала: геморроя быть никакого не может, необходимо показаться хирургу.

Женщина, посоветовавшись с мужем, решила обратиться к более квалифицированным медикам, поскольку в Бабынинском районе не было детского хирурга. Переполошившаяся мать уже через пару часов после обнаружения подозрительного образования оказалась в хирургическом отделении  детской областной больницы. Ребенок вел себя спокойно, поел и спал, никакой температуры – внешне здоров, если бы не эта злополучная шишка.

Дежурная врач упрекнула женщину: куда, мол, смотрела, у младенца парапроктит. Было, конечно, немного обидно такое слышать – Катерина внимательная, заботливая мать и тревогу забила сразу. Но обиду проглотила, главное ведь, чтобы помогли. Конечно же, она полностью доверилась медикам. Но предстоящей операции (надо было вскрыть гнойник) и анестезии очень испугалась. Всего 7-10 минут длилась операция, но они показались вечностью.

Как позже окажется, все самое страшное было еще впереди.

Малыш страдал молча

Можно сказать, что с вечера 16 апреля пошел обратный отсчет времени жизни маленького пациента.

Малыш вроде бы чувствовал себя нормально, но при смене подгузника и при перевязке ранка кровоточила. При вечернем обходе хирург успокоила: это нормально, это послеоперационный подтек. Но ребенка осматривать не стала.

При каждой смене подгузника Катерина замечала, что рана кровоточит, кровь уже протекла на пеленку. Женщина разбудила ночью дежурную медсестру. Дважды малышу сделали перевязку и потом велели не менять повязку до прихода лечащего врача.

Утром взяли анализы, но ребенка никто не осматривал.

- Когда будут делать перевязку? - неоднократно справлялась мама маленького пациента у медсестер. С тем же вопросом обращалась к хирургу, прооперировавшую сына. Последняя ответила: «Ждите врача». А тот все не шел, потому что, по словам среднего персонала, у него есть дела поважнее.

Наконец-то, ближе к полудню, доктор Кирилл Ивченко в перевязочной осмотрел мальчика, сделал перевязку, однако кровотечению значения не придал и ушел. Результатов анализов он не видел – их еще не было – и никаких дополнительных не назначил.

Уже через час Градова заметила, что перевязка вновь в крови, дренажа в ране почему-то не оказалось. Она обо всем доложила медсестрам. До вечера еще раз пять делала перевязку, и каждый раз была кровь, о чем она говорила постовой сестре, и даже специально оставила два подгузника, чтобы доктор убедился сам – что-то идет не так.

Но лечащий врач Кирилл Ивченко к маленькому пациенту в тот день больше не зашел, результаты анализов не посмотрел.

Мы не случайно рассказываем о таких подробностях. То, что персонал отделения не сделал, а должен был сделать непременно, потом назовут дефектами помощи. Всего лишь дефекты? Не бездушие? Не халатность?

Причина смерти была управляемой

Следственные органы СКР предъявили обвинение по п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ (оказание медицинских услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни, повлекших по неосторожности смерть человека) 29-летнему врачу-хирургу Кириллу Ивченко.

Дипломированный специалист педиатрии, за плечами интернатура по детской хирургии. На момент тех печальных событий молодой доктор практиковал уже два с половиной года и специализировался в области колопроктологии, собственно, поэтому ему достался наш маленький пациент.

Цепь дефектов помощи состоит из многих звеньев.

Дежурный хирург, прооперировавшая малыша, до того как передала пациента лечащему врачу, подходила к ребенку, знала, что рана кровоточит, но почему-то не делает об этом соответствующей отметки. На утренней планерке и в течение всего дня до врачей не доводится информация о жалобах матери на то, что кровотечение не прекращается. Ее это тревожит, но оценить масштаб опасности она не может – не врач. Ивченко утренние анализы не посмотрел, а они свидетельствовали о том, что у ребенка умеренная анемия. Сравнить результаты опять же было не с чем – ведь при госпитализации анализы у ребенка не взяли, как и не назначили иные обязательные исследования, и оценить степень кровопотери было, быть может, и невозможно, но, учитывая даже имеющиеся результаты и сигналы матери, необходимо было наблюдение.

Однако Ивченко, проведя в тот рабочий день несколько операций, во второй раз в палату не заглянул.

- Доктор не изучил данные анализов, взятых утром 17 апреля, а они указывали на наличие воспалительных изменений и анемии средней тяжести, - рассказывает следователь по особо важным делам СО по г. Калуге СКР Юлия Фомичева. – Лечение анемии проведено не было, она прогрессировала, а состояние малыша резко ухудшалось, начал развиваться септический процесс, на признаки которого Ивченко почему-то тоже закрыл глаза, когда при утреннем обходе не придал значения синякам от инъекций.

Лечащий врач проигнорировал неоднократные просьбы матери осмотреть ребенка повторно, не проинформировал руководство о тяжести состояния пациента и в 16 часов, уставший, с чувством исполненного долга, покинул свое рабочее место.

Тревожный набат медперсонал забил вечером, когда пришел в палату дежурный врач. Ребенок был бледненький, ручки-ножки холодненькие. Тут уже все закрутились-завертелись. Сему забрали в реанимацию. Женщина плакала и причитала: ведь весь день просила помочь. Передавая малыша в руки медикам, она в последний раз видела его живым. Помощь настолько запоздала, что предпринятые реанимационные меры не помогли. Ранним утром 19 апреля была констатирована смерть. Семену в этот день исполнился бы месяц.

Позже будет установлено, что причиной летального исхода явился молниеносный сепсис. Предотвратить его развитие при современных методах медицины возможно, не примешайся сюда человеческое безразличие. Другими словами – словами медиков – причина смерти Семена Градова была управляемой.

Вину не признаю

Поступив в больницу далеко не безнадежным больным, а довольно-таки крепеньким и здоровеньким, малыш «сгорел» за пару суток. Горе горем, но оставлять без последствий такое нельзя. Прошли девятидневные поминки, и Дмитрий Градов с заявлением обратился в полицию.

Расследование уголовного дела, возбужденного по ч. 2 ст. 124 УК РФ (неоказание помощи больному), поначалу как-то не задалось: приостанавливалось, вновь возобновлялось. Но оставим это без комментариев. И наконец в конце июня прошлого года дело было передано в Следственный комитет. В следственном отделе по г. Калуге было оперативно проведено расследование (по делу успешно сработали два следователя по особо важным делам Юлия Фомичева и Юлия Карамшук). Как уже сказано выше, обвинение по п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ предъявлено Кириллу Ивченко. Он виноватым себя не считает, оправдывается тем, что был весь день занят - оказывал помощь другим пациентам. Ну разве ж это оправдание?

Комиссионная проверка обл-минздрава объективно выявила нарушения, никто никого не выгораживал. Выводы сделаны и в областной клинической детской больнице, лечащий врач и заведующий отделением привлечены к дисциплинарной ответственности. Но законом предусмотрена еще и уголовная. Если виновен  - придется ответить. В случае признания судом детского хирурга виновным ему грозит наказание в виде штрафа в размере от 100 до 500 тысяч рублей, или принудительных работ, либо лишения свободы на срок до 6 лет. Малыша этим, конечно, не вернешь, но уроки извлекать надо.

- У нас много жалоб на здравоохранение. Не всегда они обоснованы, - говорит Юлия Фомичева. - Я придерживаюсь мнения, что большинство врачей – порядочные люди, профессионалы высокого уровня. И такие ситуации не должны повторяться.

Людмила СТАЦЕНКО

Фото apral.ru

Статья опубликована в газете "Калужские губернские ведомости" 02.02.2017г. №22-26 и на сайте  http://www.vest-news.ru/